В лабиринтах тёмного мира. Том 2 - Страница 18

Вокзал встретил новоприбывших равнодушно. У нас и не такое видали. Вокзал – это государство в государстве. Все в нем есть. Берите любой вокзал.

Огромный вокзал – это как супердержава. С огромным столитровым самоваром, который либо никелировался, либо надраивался до зеркального блеска и отражал в себе всю проходящую мимо жизнь.

Вокзал поменьше – это как перворазрядная держава. Все есть, но самовар поменьше и заварка пожиже. А остальное все то же.

Вокзал еще поменьше – это как страны третьего мира. У них чайник на плите или простой кипятильник, но иерархия все та же, хотя все более выпукло и не так замаскировано, как в супердержавных и перворазрядных вокзалах.

И на маленьких полустанках, где присутствуют всего лишь три-четыре фигуры, но все с той же строгой иерархией.

Для знакомства с новоприбывшими чудиками поспешил Колян, старорежимный бомж, бомжевавший при всех генсеках, а потом и при президентах. Прямо как Талейран или Микоян, переживший всех, начиная с последнего императора. Но дорогу Коляну заступил представитель закона. Не тот, что в законе, дравшийся за свой титул и сидевший за это в лагере, а тот, который был просто назначен, вооружен и пытающийся получить авторитет при помощи Закона.

– Ты куда с козлом прешься? – грозно сказал страж закона. – Не видишь, что здесь люди ходят? А ну-ка, давай сюда свой аусвайс.

Лилипут полез в карман и достал два орленых паспорта темно-красного цвета.

Страж закона открыл их и стал читать примерно так же, как первоклассник читает свои первые ма-ма-мы-ла-ра-му:

– Гра-ж-да-ни-н Гно-мов Ка-ли-гу-ла, дата выдачи, кем выдан, все на месте. Прописан в гостинице «Билбордтаунная» города Билбордтауна. Так, второй гражданин Козлов Адольф, прописан там же. Фотографии похожи. Фотография как фотография, козел с рогами. У нас таких много, только не все в своем обличье хотят на паспорт фотографироваться. Извините, граждане, – сказал страж порядка, возвращая паспорта и вытирая пот со лба, – можете следовать дальше.

Уходя к выходу, Адольф Козлов все-таки не удержался и проблеял:

– А за козла ты еще ответишь.

В этот же день в книге учета происшествий вокзального отделения полимилиции на транспорте была сделана витиеватая запись о том, что постовой младший сержант Сидоров снят с дежурства и направлен в поликлинику МВД на обследование в сопровождении заместителя начальника отделения и четырех постовых свободной смены.

А в психиатрическом кабинете поликлиники МВД состоялся задушевный разговор старенького врач с козлиной бородкой и здоровенным младшим сержантом Сидоровы.

– Успокойтесь, молодой человек. Все в порядке, здоровьем вас Бог не обделил, и я с вами полностью согласен, что все, кто шатается по вокзал, повсеместно козлы и гномы, – задушевно говорил врач, – но все-таки, вы не почувствовали никаких болей в голове или в глазах, когда рассматривали паспорт гражданина Козлова Адольфа? А вы перед этим не пили ничего такого из рук благодарных предпринимателей или ваших знакомых? Такое бывает, когда начинаются галлюцинации.

– Да ничего я не пил, – начал ерепениться Сидоров, – я вам не вру. Паспорта все честь по чести, я сам в пограничниках служил и паспортов этих навидался, особенно у иностранцев, вот там козлы так козлы. А это нашенские, чистопородные. Козел этот еще проблеял, что я ему за козла еще отвечу. Ну какой же заграничный козел так скажет?

Подмигнув сопровождавшему офицеру, врач елейным голоском сказал:

– Товарищ Сидоров, вы хотите послужить мировой науке и рассказать нам все снова, но только с присоединенными к вам датчикам, чтобы зафиксировать каждый электромагнитный импульс в вашем теле? Вы просто феномен, обнаруженный вашим доблестным командиром.

– Конечно, – сказал довольный Сидоров, – для науки послужить можно, только как это скажется на моей выслуге и зарплате?

– Не волнуйтесь, Сидоров, – ласково сказал капитан, заместитель начальника его отделения, – мы тебе еще премию выпишем за вклад в науку, да и доктора тебя не забудут.

Довольного Сидорова переодели в больничный халат и четыре здоровенных санитара увели его к скорой психиатрической помощи, только-только подъехавшей к черному входу в поликлинику.

– Случай интересный, батенька, – сказал задумчиво врач, – вот вроде бы нормальный человек с виду, а чуть копни, и нате вам заболевание в самом чистом виде. Их ведь сразу не отличишь от всех нас. Да и, по правде сказать, все люди шизофреники, только болезнь эта проявляется у всех по-разному. Один вроде бы гений записной, а на нем клейма ставить некуда – наш пациент. Другой – дурак дураком, дурка по нему плачет, а он стопроцентно здоровый и на нем все и держится. Возьмите вот поэтов наших, такое напишут, хоть святых выноси. Вот мне тут написал один наш пациент:

Завяжите мне руки рубашкойИ заклейте мне пластырем рот,Виртуально я буду с рюмашкойИ скажу удивительный тостПро Сократа, Геракла, Сизифа,Что в палате со мною лежат,Про врачиху – ужасная фифа,На меня не поднимет свой взгляд.Я нормальный во всех отношениях,Я танцую, пою и пишу,Даже в белых своих облаченияхЯ совсем ни о чем не прошу.Знаю, просто никто не поверит,Что я ночью летаю во сне,Что я взглядом открою все двериИ на улице выпадет снег.

– И что интересно, – два раза сбегал от нас, и именно во время снегопада. Стоит, снежинки ловит и улыбается как дурак. Санитары его под руки и в палату, а он доволен как паровоз. А вот как он открыл двери, этот вопрос нами никак не прояснен. Может вы, товарищи полиционеры, проясните этот вопрос?